Впервые я почувствовала самый сильный страх, когда стала матерью. Мне 38 лет, в браке 10 лет и это наш первый ребенок. Для меня в этом ребенке было сосредоточено все: надежды, опасения, ожидания и тревоги. Они захватывали меня, я не знала, что делать, как справиться с постоянным предвидением плохого.
Беременность протекала очень тяжело, я все время была в ожидании опасного, я перестала ездить на машине, чтобы избежать аварий, лишний раз старалась не встречаться с подругами, прекратила заниматься спортом, хотя раньше получала от этого удовольствие.
Я была зациклена на своем страхе и, в большей степени, он управлял моей жизнью
Когда родилась Аня, я пыталась сделать свою жизнь максимально предсказуемой: старалась все предвидеть, проверить и просчитать. Я верила в то, что в любой ситуации можно и нужно стремиться обезопасить себя на 100%. Эти усилия отнимали у меня массу сил и здоровья — и почти ни к чему не приводили. И жизнь начала сводиться к полному однообразию.
Отношения с мужем стали напряженными, он не был согласен с моими «выдуманными» ограничениями и все чаще стал говорить, что я вижу мир в черном цвете. А меня раздражала его беспечность и отстраненность. В какой-то момент муж сказал, что не может больше жить с женщиной, которая беспокоится по любому поводу и всегда готовится к худшему, и сам он, пообщавшись со мной, начинает нервничать. Он предложил нам вместе пойти к семейному психологу в надежде, что это поможет разобраться с тем, что происходило в нашей семье. Мы оба не хотели, чтобы ребенок рос в постоянной тревоге.
Друзья порекомендовали нам семейного психолога, контакт с которым сложился уже на первой встрече. Уютная обстановка кабинета была очень успокаивающая и внушала доверие. Психолог была женщина лет 40. Она источала такую уверенность, судя по тому, как она смотрела на нас, как задавала вопросы, как вслушивалась в наши слова. Казалось, она точно знает, как решить нашу проблему. Психолог нам сказала, что очень хорошо, что мы пришли вместе, потому что это поможет быстрее и эффективнее справиться с трудностями.
В процессе терапии психолог рассказала нам, о том, что когда человек тревожится, он находится в мире эмоций. И оказавшись рядом с ним, близкие, как правило, пытаются снизить накал его эмоций и говорят с ним с точки зрения логики, с позиции рационального мира: «В чем дело, что такого случилось? Давай разберемся». Конструктивного диалога не получается, потому что люди говорят на разных языках. Когда человек кричит о том, что ему плохо, а его не слышат, он начинает кричать еще громче, но, как правило, добивается лишь того, что близкие еще упорнее уходят в свой рациональный мир. И в результате люди обижаются друг на друга, замыкаются и непонимание между ними усиливается.
Я даже и не думала, что на нашу ситуацию можно посмотреть таким образом, для меня это было открытие. В ходе терапии мы с мужем смогли наладить свою эмоциональную связь, смогли почувствовать большую близость за счет уменьшения конфликтов.
На последующих встречах психолог сказала, что не нужно устранять тревогу, а необходимо научиться ее контролировать. В этом случае иногда наши переживания могут даже оказаться полезны: в конце концов, они позволяют нам сосредоточиться на проблеме и немедленно начать действовать, чтобы ее решить.
Я осознала, что путала ожидание худшего с неизбежным: жизнь и правда может быть непредсказуемой, а иногда нести и настоящие испытания
Но это не означает, что они подстерегают меня на каждом углу. Благодаря терапии, сегодня я могу уже об этом рассуждать. Но я всегда буду беспокоиться о своем ребенке.
Дайджест с популярными статьями
Подпишитесь на еженедельную рассылку
